Пир плоти - Страница 116

116

— Мистер Лейден?

— А вы кто?

Уилсон сунул ему под нос удостоверение. Из потрепанного рукава высунулась ладонь и всей пятерней ухватила документ.

— Полиция? — спросил он тоном, знакомым Беверли очень хорошо. — Что вам надо?

Беверли окинула взглядом вестибюль в стиле ар деко, сверкавший мрамором и хромом. Она была бы не прочь поселиться в таких апартаментах. Интересно, во сколько обошлась бы ей квартира в этом доме?

Уортон повернулась к Лейдену:

— Вы консьерж?

— Ну да.

— И давно здесь работаете?

— Уже семь лет.

— И полагаю, хорошо знаете всех жильцов?

— Кое-кого знаю.

Старший инспектор понимающе кивнула:

— Насмотрелись, наверное, всякого.

— Да уж. Я все подмечаю.

Во что бы то ни стало надо было расположить консьержа к себе.

— Жильцы хорошо с вами обращаются? Уважают?

Он осклабился:

— Шутите! Большинство смотрит на меня как на пустое место. Не обращают никакого внимания, пока я им не понадоблюсь, а тогда начинают покрикивать, словно я им ниггер какой-нибудь.

В интересах высшей справедливости Уортон решила проигнорировать это небольшое нарушение политкорректности.

— А на самом деле они ничем не лучше вас.

— Точно, — энергично закивал консьерж. — Просто чванливые ублюдки. Я-то видел, чем некоторые из них занимаются. Вождение в нетрезвом виде, содержанки…

— А что профессор Рассел? — неожиданно спросила Беверли.

Тут консьерж внезапно насторожился, и инстинкт самосохранения прямо на глазах у старшего инспектора заслонил собой всю его былую разговорчивость, словно панцирь черепаху.

— Профессор Рассел?

— Да, профессор Рассел, из семнадцатой квартиры. Вы ведь его знаете?

Лицо консьержа приняло труднораспознаваемое выражение.

— Ну, немного…

— Что он за птица?

— Без понятия… — пробормотал Лейден, однако Уортон чуть ли не воочию видела развевавшиеся у него над головой сигнальные флажки, которые говорили о том, что Лейдену есть что порассказать о профессоре.

Несколько мгновений старший инспектор молча смотрела на него, затем произнесла:

— Давайте так. Я знаю, чем он занимается, мне просто нужно, чтобы вы это подтвердили.

Глаза Лейдена буквально вылезли из орбит, засверкав белками, которые никак нельзя было назвать белыми. Рот консьержа приоткрылся, и оттуда стало невыносимо смердеть.

— Ну, так как же? — подстегнула она его.

— Вы имеете в виду эту девицу? — наконец выдавил он из себя.

— Ну конечно. Расскажите мне о ней, — потребовала Беверли, не имея никакого представления, о какой девице идет речь.

Собеседник Уортон явно не знал, что от него хотят услышать, поэтому ограничился минимальной информацией:

— К нему приходит девица.

Само слово «девица» и то, как оно было произнесено, наводило на мысль, что вряд ли это светская знакомая.

— Проститутка? — уточнила Беверли.

— Ну да… — ответил он, слишком поздно осознав, что его провели, и уставился на Беверли, как горгулья из водосточной трубы.

— Только одна?

Он кивнул.

— Всегда одна и та же, и никогда не бывает других?

— Одна и та же, в один и тот же день и в одно и то же время, — выдохнул он.

Это было интересно. И даже очень.

— Вы знаете, кто она такая?

— Увы… — Лейден развел руками с невинным видом, который вряд ли обманул бы даже двухлетнего малыша. Беверли уже давно убедилась: именно с такими типами хуже всего иметь дело. Она наклонилась к консьержу так близко, как только позволяло ей чувство самосохранения, и произнесла:

— Я хочу знать ее имя и адрес, и прямо сейчас. Я нисколько не сомневаюсь, что это ты подыскал ее для Рассела, и если ты не покопаешься в дерьме, которое у тебя вместо мозгов, и не скажешь немедленно, где ее найти, то отправишься в участок, где тебе будет предъявлено обвинение в сводничестве, в противодействии полиции и в оказании сопротивления при задержании. Так как же, мистер Лейден?

Уилсон молча встал у привратника за спиной. Во всем остальном Уилсон был никудышным копом, но принимать угрожающий вид он умел не хуже других.

Лейден, обернувшись, взял со своего стола клочок бумаги и под бульварной газетенкой отыскал ручку. На клочке он нацарапал: «Линда». И адрес.

— А фамилия?

Он сказал, что не знает, и в этом, похоже, не соврал. Ну что ж, полиции нередко приходилось иметь дело с людьми без фамилии. Жила эта Линда поблизости.

Беверли передала листок Уилсону, тот помотал головой. Она обратилась к Лейдену:

— И сколько времени она к нему ходит?

— Несколько лет. Каждую среду.

— По средам? Вы ничего не путаете?

— Она бывает здесь каждую среду уже много лет, — повторил он с усталой досадой. — Только раз Рассел сделал исключение, несколько недель назад.

В Бога она не верила, но тут на всякий случай помолилась.

— А когда именно? Не помните?

— В тот день, когда студентку зарезали, — ответил консьерж раздраженно. — Я помню это, потому что…

Но это Уортон не интересовало. Она едва не плясала от радости, но в полученной информации необходимо было удостовериться на все сто процентов, если не больше.

— Вы ничего не путаете?

— Ничего я не путаю! — огрызнулся Лейден с оскорбленным видом.

— Он никогда не бил ее?

Консьерж не раздумывая замотал головой. Либо скрывал правду, либо действительно не знал. Да, это было подозрительное совпадение. И даже более чем подозрительное. Решив, что она больше ничего из него не выжмет, Беверли произнесла:

116